меня соприкоснулись бокалами с темно-красным компотом из черноплодной рябины и яблок, которые росли в саду Виталины.

– Давайте обмениваться подарками? – предложила рыжая.

За несколько недель до праздника, когда мы были еще в Абалаке и я читал книгу профессора Осипова, только уже на планшете, Владимир притащил в нашу келью небольшой холщевый мешочек, в котором лежали какие-то бумажки. Как оказалось, на них были написаны имена гостей сегодняшнего праздничного ужина: кого вытягиваешь, тому и даришь подарок. И так как я не мог запустить руку внутрь, Владимир сам достал бумажные свертки и положил передо мной на столе. Я долго разглядывал их и в итоге указал на самую маленькую бумажку, которая лежала ровно посередине.

– Сейчас узнаем, кому ты будешь дарить подарок… – Владимир разворачивал бумажку. – Хм! Как думаешь – кто здесь написан?

– Не знаю! – улыбнулся я. – Может быть, тебе?

– Нет. Ты будешь дарить подарок Ольге.

– Давай переиграем и я вытяну имя другого человека.

– Ты что! Я не против, – усмехнулся Владимир. – Дари Ольге.

Владимир сгреб бумажки обратно в мешок и запустил туда руку.

– О, а я буду дарить маме, – он прочитал имя внутри своего свертка.

Конечно, меня немного расстроило, что мой подарок предназначался чужой девушке, поэтому я решил купить что-нибудь и для Виталины. Сегодня небольшой бордовый конверт лежал в нагрудном кармане моей красной клетчатой рубашки, накинутой поверх белой футболки. Его туда положил отец Павел, когда мы были еще в Абалаке; Владимир как раз в тот день чистил снег во дворе монастыря, так что про сюрприз он ничего не знал. И теперь я ждал удобного случая, чтобы вручить презент рыжей.

– Давайте я начну, – Вита встала из-за стола и зашла в рабочий кабинет, откуда вернулась с плетёной корзиной, которая предназначалась… не мне. Она была полна разных коробочек, баночек, кое-где виднелись яблоки и даже сахарный петушок.

– Обожаю дарить подарки и ещё больше самостоятельно их собирать! Отец Серафим, мой подарок для Вас! Все самое нужное для уютных зимних чаепитий! Здесь набор разного чая, орехов в меде и несколько баночек моего варенья. С новым годом!

– Спасибо-спасибо, Виталина! – батюшка расплылся в улыбке. – А мой подарок для Матвея.

Отец Серафим принес из другой комнаты мою именную икону и положил передо мной.

– Спасибо большое! – улыбнулся я. – Кхм. Мой подарок для Ольги, – мне показалось, что Вита тихо вздохнула. Для девушки Владимира я выбрал графический планшет последней модели с пером-стилусом, чтобы она могла рисовать не только красками, но и в цифровом формате, в любое время и в любом месте.

Ольга дарила подарок Виталине: она нарисовала на рабочем планшете и распечатала в типографии эскизы наклеек для оформления баночек с джемом и упаковок с сыром, которые Вита будет выпускать на новой сыроварне. Я знал, что Ольга сделает ей такой подарок, потому что Владимир у меня выспрашивал, какие сорта сыра Вита будет выпускать, чтобы художница сделала рисунки. Тогда я спросил у послушника, на чем рисует его девушка, поэтому и купил ей собственный планшет.

Последними подарками обменялись Владимир и его мама. Пока все разглядывали и обсуждали свои подарки, часы показали без десяти минут полночь. Вита прибавила звук на телевизоре, и мы замерли, слушая обращение президента.

– С новым годом! – все кроме меня встали со своих стульев, когда куранты пробили полночь, и чокнулись бокалами с шампанским. Правда, в наших с Владимиром был яблочный компот. Под бой столичных башенных часов я загадал, чтобы меня кто-нибудь полюбил по-настоящему, как Мари полюбила уродливого Щелкунчика. Теперь мне казалось, что искренняя любовь другого человека сделает меня более счастливым и наполненным. Хотя все мои английские преподаватели в колледже твердили, выращивая из нас лидеров, что, в первую очередь, нужно быть самодостаточным и ни в ком не нуждаться. Потому что, когда ты сам по себе, тебя никто не сможет обмануть – ни в любви, ни в бизнесе. Много лет я жил в культе индивидуализма и личного успеха, тщеславия и самомнения, где ни о какой чужой помощи, необходимости у кого-то что-то просить вообще речи не шло. Однако мое сердце сейчас нуждалось в любви и поддержке, в душевном тепле и единстве взглядов с кем-то еще. Видимо, британские учителя так и не смогли ничего сделать с моим русским менталитетом.

Остаток вечера прошел за разговорами, но очень быстро все засобирались спать. Мама осталась ночевать у Виталины: сначала она помогла дочери убрать со стола и загрузить посудомоечную машину, а потом ушла на второй этаж расстилать постель. Отец Серафим, Владимир и Ольга ушли загруженные сумками и пакетами в скит, послушник нес рюкзак и сумку с вещами своей девушки, Ольга взяла с собой кое-что из еды, что осталась от ужина, батюшка нес подарки. Владимир пообещал вернуться за мной через полчаса, когда Ольга устроится в своем домике: как раз в том, где мы летом рассыпали на столах липовый цвет для просушки.

И мы остались с Виталиной ненадолго одни. За окном завывала метель, а в ее доме было тепло, пахло хвоей, шоколадом и мандаринами. В углу мерцала огоньками елка, трещали догорающие поленья в камине. Она сидела в кресле и смотрела на мигающие красные угли, которые подсвечивали золотистые стразы на ее платье. Гера лежал у ног хозяйки.

– Вита, у меня есть для тебя подарок. Я не стал дарить при всех.

Она повернула ко мне лицо, удивленно вздернув брови.

– Подарок?

– Да. Возьми в кармане моей рубашки.

Вита подошла ко мне, окутав ароматом альдегидов, и запустила руку в карман, достала бордовый конверт.

– Что это? И зачем ты делаешь дополнительные подарки, если уже подарил Ольге? Это не по правилам.

– Просто захотелось.

Она стояла рядом со мной, аккуратно разрывая заклеенный конверт. На пальцах поблескивали стильные широкие кольца и аккуратный маникюр. Вита вытащила свернутый лист А4, развернула и пробежалась по нему взглядом, после чего изумленно уставилась на меня.

Я улыбнулся.

– Матвей! – она укоризненно склонила голову в бок, и это показалось мне странно трогательным.

– Что?

– Зачем ты так тратишься?

– Просто хочу, чтобы твой бизнес работал и приносил тебе радость.

– В общем, это подарок от твоего папы, да? – ухмыльнулась она.

– Нет, это подарок от меня, – я нахмурился. – Он заблокировал мои счета, чтобы я побыстрее к нему вернулся и занялся делами. Но это куплено на деньги, которые я заработал несколько лет назад, работая моделью для одного модного дома в Европе.

– Вот как, – она мило улыбнулась. – Покажешь фотки?

– Покажу, – коротко хохотнул я.

Еще неделю назад отец Павел помог мне распечатать чек и товарную накладную на покупку и доставку молокопровода, который ей срочно требовался для работы.

– Это то, что нужно! – она улыбалась, снова проверяя написанные на бумаге характеристики модели. – Спасибо!

– Рад, что угодил.

– Мне кажется, ты знаешь о моем бизнесе уже больше, чем я сама.

Она сложила бумагу и положила обратно в конверт, потом шагнула ко мне и склонилась. Теплые губы коснулись моей щеки, оставив на ней влажный поцелуй.

– Тогда считай, что вот это – мой подарок для тебя.

Глава 14

До вчерашнего вечера я явно недооценивал скромные поцелуи. Потому что весьма смутился оттого, в какое волнение меня привел этот простой жест. На несколько секунд я даже потерял способность говорить. Вита «подбросила дров» в затухающий костер в моей душе, и чувства к ней вспыхнули с новой силой. Вчера я не стал ничего говорить ей по поводу этого поцелуя, потому что за время пребывания в Абалаке, понял, что в тот день, когда мы поссорились, я действовал необдуманно и развязно, в привычной для себя манере, поэтому испугал ее. За что был отвергнут.

Сегодня я размышлял, что для нее, после всего, что с ней случилось, непросто было поцеловать меня.